Поездка в деревню.

Собственно,  ситуацию  со  своим  тверским  "поместьем"  я  описала  в  главе  от  7  августа  ("Как  я  23  года  тому  назад  стала  помещицей").   И  в  этот  раз  все  происходило  именно  так.   Свою  "родную"  станцию  "о.п. 220 км"  я  проехала  на  поезде  глубокой  ночью.  Нечего  было  и  думать,  чтобы  в  темноте  пытаться  добраться  за  5  км  до  своей  деревни.

Ночевала  я,  как  и  было  задумано,  на  скамейке  в  зале  ожидания  узловой  станции  "Сонково",  на  старинном  добротном  советском  резиновом  надувном  матрасике.   Матрас  был  детским,  но  его  размера   мне  вполне  достаточно  для  комфортного  спанья  -  основная  часть  тела  на  мягком,  а  лодыжки  перебьются  и  на  скамейке.

Ночь  прошла  в  штатном  режиме.  Бомжей  не  наблюдалось.  Собственно,  линия  эта  довольно  заштатная,   спросом  у  бомжей  не  пользующаяся,  а  потому  и  довольно  спокойная.   Именно  по  причине  заштатности  и  провинциальной  простоты  нравов  в  Сонкове  сохранился  общественный  туалет  системы  "очко".   Это  когда  в  маленьком  домике,  разделенном  пополам  на  "М"  и  "Ж",  в  каждом  закутке  по  два  отсека,  а  в  полу  каждого  отсека  -  просто  дырка  в  деревянном  полу.   Помещение  безумно  зловонное,  где    естественный   "аромат"   сдобрен  еще  и  выедающей  глаза  хлоркой.   После  посещения  подобного  заведения  ты  и  сам  долго  еще  "благоухаешь".

На  некоторых  лавках,  подобно  мне,  спали  вполне  приличные  пассажиры.  Вот  только  матрасиков  надувных  под  ними  не  было.

Утром встречным  поездом  я  благополучно  доехала  до  своего  полустанка.  Там  стоит  еще  вполне  крепкий  дом,  принадлежащий  железной  дороге.

В  этом  доме  жили  (да  и  теперь  еще  живут)  муж  с  женой.   Раньше  они  работали  смотрителями - обходчиками,  и  дом  считался  ведомственным  жильем.  А  теперь  они  оба  давно  на  пенсии,  но  другого  жилья  у  них  нет.  Да  и  из  этого  их  никто  не  гонит,  так  как  оно  никому  не  нужно  -  желающих  перехватить  у  них  грошовую  "трудовую  эстафету"  нет  и  уже  никогда  не  будет.  Все,  что  они  делают  по  станции,  это  включают  свет  на  столбах  к  приходу  поезда.  Но  это  работой  не  считается  и  за  это  им  нет  никакой  доплаты.    У  них  там  понастроена  куча  сараев,  и  местное  население  оставляет  в  них  свои  вещи  на  время.   Всем  очень  удобно.   Старики  -  люди  разговорчивые,  и  пока  народ  дожидается  поезда,  успевают  им  сообщить  все  местные  новости  -  в  основном,  у  кого  кто  родился    и  кто  где  умер.   Тем,  кто,  как  я,  слабосилен  или  обременен  поклажей,  они  помогают  сесть  в  поезд,  подают  вещи.   В  общем,  очень  полезные  старики.   Даже  страшно  подумать,  что  и  они  когда-нибудь  исчезнут.  Тогда  бесхозный  домик  местное  население  быстренько  растащит  на  дрова,  и  будет  станция  полностью  безлюдной,  какими  и  стали  почти  все  остановочные  пункты  на  этой  забытой  Богом дороге.   Буквально  -  на  моей  памяти.   Осенью  едешь  -  станционный  домик  еще  стоит,  а  по  весне  -  даже  и  следов  его  нет.

Немножко  поговорили  (в  основном  -  пожаловались  друг  другу  на  жизнь-жестянку),  и  я  пошла  к  себе.   Двадцать  минут  по  лесной  дороге  -  и  я  в  первой  на  моем  пути  деревне  по  названию  Ванчугово.   Когда-то  это было  очень  густо  населенное  село,  если  судить  по  остаткам  огромного  кирпичного  храма.   Сейчас  в  деревне  осталось    всего  лишь  девять  домов,  из  которых    только  в  трех  народ  живет  круглый  год.   Один  дом  заброшен  полностью,  второй,  в  котором  я  иногда  ночую,  практически  тоже  заброшен  и  не  сегодня - завтра  рухнет.   В  остальные   дома  изредка  и  ненадолго   приезжают городские  хозяева,  кашинские  или  московские.

Подошла  я  к  "своему"  дому  -  стоит  еще.  Уже  хорошо.

Отперла  замок,  стала  дергать  дверь,  а  она,  не  отворяясь,  просто  упала  к  моим  ногам  -  дом  осел,  и  она  снялась  с  петель.

В  принципе,  содержимое  дома  никого  из  местных  не  интересует,  а  чужие  и  хищные  в  тех  краях  не  шастают.   Но  дом  не  мой,  и  раз  он  был  хозяином  заперт,  значит  мой  долг,  уходя,   его  все-таки  запереть.  И  пришлось  мне  как-то  приспосабливать  замок  к  внутренней  двери.

Когда  поезд  приходил  вечером  в  разумное  время,  я  в  этом  доме  ночевала   по  пути  и   туда,  и  обратно.   Теперь  по  пути  туда  ночевать  можно  только  в  Сонкове,  но  по  пути  обратно    вполне  можно  переночевать  и  в  нем.   Если  не  рухнет  на  голову.   Потолки  во  всем  доме,  кроме  как  над  постелью,   обвалились.  Дом  в  очень  плохом  состоянии.

Дальше  путь  мой  лежал  лугами.   Травостой  в  этом  году  хороший,  и  если  бы  по  бывшей  дороге,  ставшей  теперь  просто  лугом,   недавно  не  прошла  машина  электриков,  проложившая  колею,  мне  бы  дальше  пути  практически  не  было.  Ну,  разве  что  торить  свою  тропу  в  траве,  что  и  трудно  и  противно.  А  так  я  свободно  шла  по  проложенной  колее  и  даже  с  тележкой  (которая  мне  очень  потом  пригодилась).

Погода  была  прекрасная.  Светило  солнышко,  дул  легкий  ветерок.  Казалось  бы,  живи  и  радуйся!   Но  весь  кайф  был  поломан  кровососами,  и  путь  до  следующей  деревни  был  сущей  мукой.   В  этих  тверских  краях,  начиная  с  весны,  тебя  всегда  кто-нибудь  да  жрал.   Сначала  это  были  полчища  комаров,  потом  комары  кончались,  но  начинались  слепни  и  овода.   И  только  к  осени  наступало  блаженное  время,  когда  никто  на  тебя  не  покушался.   Именно  на  этот  кайф  я  и  рассчитывала.   И  совершенно  упустила  из  виду,  попросту  забыла,  что  лет  пять  назад  в  этих  местах  появилась  новая  напасть  -  оленья  кровососка   (лосиная муха, лосиная вошь, лосиный клещ).   Это  такая  летучая  тварь,  которая  с налета  плюхается  на  тебя,  сбрасывает  крылья  и  превращается  в  цепкого,  плоского  ползучего  растопыренного  гада,  который  быстро-быстро  начинает  бежать  по  телу,  норовя  скрыться  в  волосах  или  под  одеждой.  Отыскав  укромное  местечко,  ОНО  присасывается  и  начинает  пить  кровь.   Если  гада  вовремя  не  обнаружить,  не  вытащить  и  не  убить,  на  месте  укуса  вскочит  зудящая  шишка,  которая  будет  отравлять  тебе  жизнь  недели  две.   И  если  раньше  эти  твари  были  сравнительно  редки  и  можно  было  вытащить  каждую,  то  в  этом  году  их  было  столько  (особенно  -  в  лесу),  что  никаких  рук  не  хватало  отлавливать  их.  Тем  более,  что  руки  были заняты  тележкой.   В  общем,  это  был  сущий  ужас.

Почти  бегом  я  добралась  до  следующей  деревни,  где  имеет  дом  и  даже  маленький  огородик  моя  давняя  приятельница.   И  там  меня  уже  ждали  дары  огорода  -  свежие  огурчики  и  молодая  картошечка.   Добавив  на  тележку  еще  и  эту  поклажу,  я  наконец-то  потопала  в  свою  деревню,  до  которой  было  еще  минут  25-30  ходу.

Вот  и  деревня,  вот  и  место,  где  стоит  мой  дом,  но  дома  не  видно  -  так  все  вокруг  заросло.



Молодые  топольки,  рябинки  и  березки,  осот,  иван-чай,  малина,  смородина  стоят  сплошной  стеной  и  не  пускают  меня  к  дому.   Сначала  думала,  что  прорву  проход  в  траве  руками,  доберусь  до  дома,  а  потом  косой  прокошу  нормальный  проход.  Но  трава  заматерела,  и  ее  ни  руками  не  вырвать,  ни  косой  не  скосить.   Пришлось  просто  мять  ее  ногами  направо  и  налево,  протаптывая  тропинку  к  дому.

В  доме  вроде  все  было  в  полном  порядке.   В  смысле  -  чужие  не  хозяйничали.   Ну,  разве  что  мыши.   И  птички  -   все  в  сенях  было  укапано  их  пометом.

Все  постельные  принадлежности  свисали  с  потолка  в  мешках.   Это  было  сделано   для  того,  чтобы  мыши  не  смогли  до  них  добраться,  устроить  там  свои  зимние  гнезда,  все  погрызть  и  испакостить.

И  поскольку  я  не  планировала  спать  тут  более  3-х  ночей,  я  не  стала  ничего  из  мешков  доставать  и  организовывать  себе  нормальное  спальное  место  с  постельным  бельем  и  прочими  прибамбасами  цивилизации.   Я  просто  положила  на  постель  толстый  поролон  и  спала  на  нем,  не  раздеваясь,  укрываясь  двумя  шубами.  И  спалось  мне  в  первозданной  тишине,  как  в  раю.   Если  не  считать  того,  что  приходилось  иногда  хлопать  рукой  по  постели,  чтобы  прогнать  мышей,  шебуршившихся  где-то  рядом.   Я  на  них  была   не  в  обиде,  так  как  в  данном  случае  не  они  у  меня  были  в  гостях,  а  я  у  них.   Днем  же  они,  ничуть  не  смущаясь  моим  присутствием,  разгуливали  по  полу  и  даже  по  столу.

Электричества  в  доме  не  было,  и  чтобы  сготовить  себе  поесть,  я  брала  длинный  провод  и  электрическую  плитку  и  шла  к  соседнему  дому.  Там  я  накидывала  свой  провод  на  провода,  идущие  к  дому

и  тащила  его   к  большому  камню,  на  котором  размещала  плитку  с  кастрюлькой.    Камень  этот  со  всех  сторон  закрыт  высокой  травой,  и  людям,  проходившим  изредка  мимо,  было  совершенно  невдомек,  что  рядом  совершался  акт  воровства  электроэнергии.

 

Вот  так  и  прожила  я  свои  три  дня.  За  это  время  выкопала  в  огороде  немного  чеснока,  который  высунулся  из  травы  своими  цветочными  головками.  И  это  был  мой  единственный  урожай  в  этом  году.   О  том,  чтобы  идти  в  лес  за  остатками   черники,  нечего  было  и  думать  из-за  мух-кровососок.   Собирать  облепиху  я  тоже  не  стала,  так  как  обнаружила  в  доме  4 полуторалитровых  бутылки  с  прошлогодними  облепиховыми  заготовками   и  4  литровых  банки  малинового  джема.   Все  это  добро  весило  10  кг.   Хорошо,  что  у  меня  была  тележка,  на  которой  я  все  и  вывезла  на  станцию.