Странное дело... Надо было уехать из России к черту на рога (для тех, кто забыл - это поговорка такая, ничего для Израиля обидного), чтобы впервые (?!) так остро ощутить боль войны. Именно боль - до слез.
День Победы в России, как ни крути, всегда был днем выходным, весенним, посадочно - огородным. Никакой личной горечи у меня с ним связано не было, никто в нашей малой семье на войне убит не был. Мы с мамой были в эвакуации, в Свердловске. Отец работал в Москве на оборонном предприятии, Пару раз он навещал нас с мамой. Во второй раз - увез обратно в Москву.
Что случилось в мои шесть лет в декабре 44-го, когда мама, не пожалев меня, решила уйти из жизни, я доподлинно не знаю. Видимо, что-то ужасно трагичное для нее. Собственно, что она закончила свои дни именно так, я узнала почти полвека спустя, когда и спрашивать - то было уже не у кого. А официальной версией для меня всегда была смерть мамы от туберкулеза, обострившегося в годы войны.
В принципе, не случись войны, может, мы так бы и жили втроем, полной семьёй. Так что, может, я зря говорю, что война обошла нашу малую семью стороной. Может, мама как раз и есть её жертва. Но, повторю, для меня эта связь не была прямой и прозрачной.
О том, что вся большая мамина еврейская семья была истреблена в минском гетто, я узнала по телефону от абсолютно не известной мне женщины, знавшей мамину минскую семью. Она по справочной разыскала меня, чтобы и меня расспросить, и мне рассказать. Я так была ошарашена услышанным, что не спросила у женщины адреса. И она исчезла, растворившись в пространстве, чтобы не появиться уже никогда.
Может быть, в декабре 44-го мама именно это и узнала. И не смогла пересилить беду. Скорее всего - вкупе с другими бедами. Очень похоже на то, что за время нашего с мамой отсутствия у отца появилась другая женщина.
Ставшая потом мне мачехой.
Мама, как горько, что я не смогла тогда помочь тебе выстоять ...
--------------------------
PS Убедительная просьба - не комментировать.
Это - для внука (если он когда-нибудь прочтет).
.
День Победы в России, как ни крути, всегда был днем выходным, весенним, посадочно - огородным. Никакой личной горечи у меня с ним связано не было, никто в нашей малой семье на войне убит не был. Мы с мамой были в эвакуации, в Свердловске. Отец работал в Москве на оборонном предприятии, Пару раз он навещал нас с мамой. Во второй раз - увез обратно в Москву.
Что случилось в мои шесть лет в декабре 44-го, когда мама, не пожалев меня, решила уйти из жизни, я доподлинно не знаю. Видимо, что-то ужасно трагичное для нее. Собственно, что она закончила свои дни именно так, я узнала почти полвека спустя, когда и спрашивать - то было уже не у кого. А официальной версией для меня всегда была смерть мамы от туберкулеза, обострившегося в годы войны.
В принципе, не случись войны, может, мы так бы и жили втроем, полной семьёй. Так что, может, я зря говорю, что война обошла нашу малую семью стороной. Может, мама как раз и есть её жертва. Но, повторю, для меня эта связь не была прямой и прозрачной.
О том, что вся большая мамина еврейская семья была истреблена в минском гетто, я узнала по телефону от абсолютно не известной мне женщины, знавшей мамину минскую семью. Она по справочной разыскала меня, чтобы и меня расспросить, и мне рассказать. Я так была ошарашена услышанным, что не спросила у женщины адреса. И она исчезла, растворившись в пространстве, чтобы не появиться уже никогда.
Может быть, в декабре 44-го мама именно это и узнала. И не смогла пересилить беду. Скорее всего - вкупе с другими бедами. Очень похоже на то, что за время нашего с мамой отсутствия у отца появилась другая женщина.
Ставшая потом мне мачехой.
Мама, как горько, что я не смогла тогда помочь тебе выстоять ...
--------------------------
PS Убедительная просьба - не комментировать.
Это - для внука (если он когда-нибудь прочтет).
.
Комментариев нет:
Отправить комментарий